1. Французская военно-научная экспедиция в Египет

ысказанная в 1672 году Г.В. Лейбницем в записке к Людовику XIV идея захвата Францией Египта не была по прошествии времени забыта при французском королевском дворе. В последнее десятилетие правления Людовика XV (1715—1774) эта идея неоднократно всплывала в окружении его величества. Так, весьма рьяным сторонником ее был государственный министр Э.Ф. Шуазель (Etienne Francois Choiseul, 1719—1785), ведавший при Людовике XV иностранными делами. По поручению взошедшего на французский престол короля Людовика XVI в 1776—1779 годах был разработан план оккупации Францией Египта. Но его осуществление было отодвинуто на более поздние времена.

В условиях, сложившихся в Европе в 90-е годы XVIII века, идея оккупации Египта приобретала для Франции особую актуальность. Египет в то время являлся формально составной частью Оттоманской империи и находился соответственно под управлением наместника оттоманского султана. Однако фактически эта страна была самостоятельным государством — реальную государственную власть осуществлял в ней дуумвират мамелюкских беев (вождей). Оттоманский султан пытался в 1786—1787 годах возвратить себе контроль над Египтом военным путем, но его войска не сумели победить армии мамелюков.

Добившись фактической независимости от султана, мамелюкские вожди ослабили позиции Египта на мировой арене. Правительства крупных европейских держав стали рассматривать его в качестве объекта возможной экспансии — территории, которую можно при случае легко завоевать и превратить в колонию. Повышенный интерес к Египту проявляли в первую очередь Великобритания и Франции, находившиеся в 90-е годы XVIII века в состоянии войны друг с другом.

3 июля 1797 года министр иностранных дел в правительстве Директории Ш. Талейран выступил на заседании Французского Института, членом которого он являлся, с докладом: "Мемуар о преимуществах, которые можно получить в современных условиях от новых колоний (Memoir sur les avantages a retirer de colonies nouvelles dans les circumstances presentes)". В этом докладе высказывалась мысль о том, что ближайшей внешнеполитической задачей Франции должно стать завоевание Египта, которое позволит перерезать ближайший путь сообщения Англии с ее самой богатой колонией — Индией. Члены Института благосклонно восприняли доклад Талейрана.

В начале декабря 1797 года после серии блистательных побед над австрийскими войсками в Италии в Париж возвратился Наполеон Бонапарт. Ш. Талейран постарался сойтись с ним. В одной из бесед молодым, ищущим поприща для приложения своих сил, генералом сановник-лис высказал ему идею захвата Египта. Наполеон Бонапарт сразу же поддержал ее. Эта идея уже давно сидела в его голове. Летом 1797 года Наполеон Бонапарт высказывал ее в разговорах с генералом Дезе (Desaix). В послании Директории от 16 августа того же года он прямо ставил вопрос о захвате Египта. "Недалеко время, когда мы поймем, — заявлял он, — что для действительного сокрушения Англии нам надо овладеть Египтом".

Директория не сразу дала согласие на организацию военной экспедиции на Ближний Восток. Но в конце концов поддержка данной идеи со стороны ряда авторитетных членов Института, а также желание спровадить своевольного и явно рвавшегося к власти генерала Бонапарта подальше от Парижа склонили Директорию к поддержке дерзкого плана завоевания Египта.

Эта страна имела большое стратегическое значение. Захват ее создавал дополнительные возможности для контроля над торговыми путями, проходившими по Средиземному морю. Поэтому поход французской армии в Египет имел своей целью не простое завоевание этой страны, но превращение ее территории в колонию Франции.

Такая цель в свою очередь выдвигала перед генералом Наполеоном Бонапартом наряду с чисто военными функциями задачу организации изучения Египта, сбора сведений, необходимых для управления данной страной. В связи с этим вместе с армией солдат в Египет была отправлена довольно большая группа французских ученых: натуралистов, математиков, физиков, архитекторов, политэкономов, литераторов др. Однако, масштаб и характер, который Наполеон Бонапарт придал изучению Египта, явно выходили за рамки узкой цели завоевания Египта и организации на его территории французской колонии. Очевидно, создавая систему многостороннего и углубленного изучения Египта, он исходил не только из государственных потребностей Франции, но и из каких-то идеальных целей. На существование у Наполеона таких целей указывает его собственное признание, сделанное им на острове Святой Елены: "Le temps que j'ai passe en Egypte a ete le plus beau de ma vie car il en a ete le plus ideal (время, которое я провел в Египте, было лучшим в моей жизни, потому оно было в высшей степени посвящено идеальному)". Возможно, особый интерес Наполеона Бонапарта к Египту был связан с его представлением о египетской культуре как о самой древней в истории человечества. Позднее он писал о Египте в своих записках "Кампании в Египте и Сирии (1798—1799): "Это обширный оазис, окруженный со всех сторон пустыней и морем". "Египет — одна из самых прекрасных и плодородных стран мира. Это колыбель наук и искусств. Там встречались самые большие и самые древние памятники, созданные руками человека".

16 марта 1798 года (26 вантоза 6 года Республики) Директория издала по инициативе генерала Бонапарта постановление о создании Комиссии наук и искусств, предназначенной для изучения Египта, и о выделении для выполнения этой задачи необходимых денежных средств. В состав Комиссии были включены ведущие французские ученые — математики, экономисты, географы, ботаники, зоологи, астрономы, инженеры, а также художники и литераторы. Среди были, в частности, такие известные в то время ученые, как химик Клод Луи Бертолле (1748—1822), писатель, рисовальщик и гравер барон Доминик Виван Денон (1747— 1825), геолог Деодат-Гюи-Сильвен-Танкред-Грате Доломье (1750— 1801), механик и живописец Никола Жак Конте (1755—1805), математик Гаспар Монж (1755—1839), математик барон Жан-Батист Жозеф Фурье (1768—1830) и др. Все ученые, отправлявшиеся с генералом Бонапартом в Египет были охвачены большим воодушевлением. Впоследствии один из них напишет в своих воспоминаниях о египетском походе: "Мы не знали, куда нас поведет Бонапарт, но мы хотели, чтобы он нас повел".

15 апреля началась посадка войск и ученых, отправлявшихся в Египет, на корабли в портах Тулона, Марселя, Корсики, Генуи, Чивита-Веккии. Наполеон Бонапарт получил в свое распоряжение 265 судов: 33 — военных и 232 — транспортных. На них было размещено 48 662 человека, из которых 32 738 являлись солдатами Восточной армии, 12 907 членами экипажа судов, 3 017 составляли конвой.

Первые корабли французской военно-научной экспедиции отправились в Египет 15 мая 1798 года. Наполеон Бонапарт отплыл спустя четыре дня — 19 мая.

9 июня французская экспедиция подошла к Мальте и спустя два дня посредством артиллерийского обстрела и короткого штурма принудила власти острова-крепости к капитуляции. В течение последовавших шести дней Наполеон Бонапарт занимался формированием новой администрации для Мальты и преобразованием существовавших здесь общественных порядков. Им были, в частности, отменены главнейшие феодальные привилегии и средневековые правовые институты.

16 июня французские корабли снялись с якоря и направились в Александрию. В данном случае Наполеон Бонапарт действовал в соответствии с планом завоевания Египта, разработанным в 1776-1779 годах.

Вечером 30 июня наполеоновская экспедиция приблизилась к Александрии. Здесь французы узнали, что за двое суток до их прибытия рейд этого порта прошел английский флот, рыскавший по Средиземному морю в поисках французской эскадры. Наполеон Бонапарт принял решение немедленно высаживаться на берег. Первой ступила на священную египетскую землю французская пехота, которая была тут же брошена генералом Бонапартом на штурм Александрии. 2 июля французский флаг взвился над стенами этого города.

13 июля французы двинулись вверх по реке Нил вглубь территории Египта. 21 июля 1798 года французские войска разгромили отряды египетских мамелюков в сражении неподалеку от пирамид. Спустя четыре дня они вступили в Каир.

2. Учреждение Института Египта в Каире

22 августа 1798 года Наполеон Бонапарт подписал декрет об учреждении в Каире Института Египта (Institut d'Egypte). Его членами были назначены помимо самого Наполеона Бонапарта 35 ученых из числа прибывших в составе его египетской армии. Вскоре к ним присоединились еще 15 избранных членов. В рамках данного учреждения были образованы четыре секции: математики, физики, литературы и изящных искусств, а также политической экономии. В каждую секцию должно было войти по двенадцать членов. В первое время удалось полностью сформировать только секцию математики, в остальных секциях имелись вакантные места, которые были заполнены позднее.

Резиденцией Института Египта стал дворец одного из высокопоставленных оттоманских сановников, расположенный на юго-западе Каира, недалеко от местопребывания Бонапарта. Заседания членов Института проходили в зале, где прежде размещался гарем бывшего владельца дворца; в других дворцовых помещениях устроили типографию с французским и арабским шрифтами, химическую лабораторию, кабинет физики, библиотеку и обсерваторию.

На первом заседании Института Египта, которое состоялось 23 августа 1798 года, был избран его президент (им стал Гаспар Монже) и вице-президент (эту должность занял генерал Бонапарт). Должность постоянного секретаря занял Жозеф Фурье. По истечении трех месяцев президент и вице-президент должны были переизбираться. На заседании Института Египта, состоявшемся 16 декабря 1798 года, его президентом избрали Наполеона Бонапарта, а вице-президентом — ученого-химика К.Л. Бертоллета.

Главные задачи учрежденного Института Египта были объявлены во 2-й статье декрета от 22 августа 1798 года. Это, во-первых, распространение и пропаганда знаний о Египте и, во-вторых, исследование, изучение и публикация фактов, относящихся к природе, хозяйству и истории Египта. Помимо этих научных задач на Институт Египта были и задачи сугубо практические. Их сформулировал Наполеон Бонапарт в своей речи на первом заседании Института 23 августа. Он, в частности, предложил ученым изучить в первую очередь следующие вопросы: 1) "Поддаются ли некоторым улучшениям печи, используемые для выпечки хлеба для армии?"; 2) "существуют ли в Египте средства для замены хмеля в производстве пива"; 3) "какими способами можно осветлить и очистить воду из Нила"; 4) "какая мельница более подходит для постройки в современном состоянии вещей в Каире, водяная или ветровая"; 5) "есть ли в Египте материалы для производства черного пороха и какие это материалы"; 6) "каково состояние юриспруденции, гражданского и уголовного правопорядка и образования в Египте". Для изучения каждого из этих вопросов была образована специальная комиссия.

12 фрюктидора VI года Республики (29 августа 1798 года) в Каире вышел в свет первый номер печатного органа Института Египта газеты "Курьер Египта. Современный политический и военный журнал (Courier de l'Egypte. Revue d'actualite politique et militaire)". 10 вандемьера VII года Республики (1 октября 1798 года) появился первый выпуск литературного и политико-экономического журнала данного научного учреждения "Египетская декада (La Decade egyptienne. Journal litteraire et d'economie politique"). Данное название предполагало, что журнал будет выходить отдельными выпусками каждые десять дней. На самом деле он спустя некоторое время стал выходить ежемесячно. Последний выпуск журнала "Египетская декада" вышел в свет 30 вантоза IX года Республики (21 марта 1801 г.)

В объявлении (prospectus), предварявшем основной текст первого выпуска указанного журнала, говорилось:

"Завоевание Египта не должно быть полезным Франции единственно в отношении политическом или коммерческом, оно должно принести пользу также наукам и искусствам… Журнал, который мы затеваем, является исключительно литературным. Никакая новость, никакая политическая дискуссия не найдет здесь места, однако будет принято с готовностью все, что из области наук, искусств, коммерции в общем и частном отношениях, из сферы гражданского и уголовного законодательства, институтов моральных и религиозных. В качестве своей цели мы предполагаем дать знание Египта не только французам, которые в этот момент находятся здесь, но еще Франции и Европе".

В течение трех лет французские ученые разъезжали по территории Египта, изучая географию страны, ее природу и климат, обычаи населения, руины древних памятников и т. д. Ими было обнаружено множество до сих пор неведомых в Европе предметов египетской старины. Однако самый значительный предмет — памятник, сыгравший огромную роль в дальнейшем развитии египтологии, обнаружил в Египте не ученый, а солдат.

3. Исследование пирамид и деятельность Д. В. Денона

Историки могут, а пожалуй, и должны расходиться во взглядах на Наполеона. Египтологи предпочитают во время этих споров держаться в стороне, но, если оказываются втянутыми в дискуссию, как правило, примыкают к лагерю тех, кто отзывается о нем одобрительно. Наполеон всегда интересовался Египтом, содействовал его изучению, помимо своего любимого Нибура, знал большинство книг, написанных о Египте, сразу же по прибытии в Каир создал для координации научных работ Египетскую комиссию (о большом интересе Наполеона к Египту также свидетельствуют его описания походов в Египет и Сирию, которые он продиктовал, находясь в ссылке на о-ве св. Елены). Ученые имели к нему столь же свободный доступ, что и генералы, и прервать их визит мог лишь офицер, явившийся с плохой вестью. Наполеон сам был инициатором многих исследовательских работ. Это касалось и пирамид. Вопреки распространенному мнению, сам Наполеон (тогда еще только генерал Бонапарт) на пирамиды никогда не поднимался. Но осмотрел их еще до битвы, открывшей ему доступ в Каир. Поджидая полковника Кутелля и нескольких офицеров, с его разрешения взобравшихся на самую высокую из пирамид, он в уме подсчитал ее объем и определил, что из камней трех пирамид Гизе можно было бы построить вокруг всей Франции стену трехметровой высоты и тридцатисантиметровой толщины. 23 августа 1798 года, в день учреждения Египетской комиссии, он поручил Кутеллю тщательно измерить пирамиды и все, что их окружает, а также осмотреть их изнутри. Для выполнения этого приказа Бонапарт откомандировал в распоряжение Кутелля необходимое количество людей из саперных батальонов, а также инженера Ле Пера (того самого, который позднее разочаровал его, доказав, что между Средиземным и Красным морями нельзя построить канал, ибо поверхность Красного моря якобы на 9908 миллиметров выше). Позднее вместо него был назначен полковник артиллерии Ж. Гробер, командир гарнизона в Гизе.

Кутелль пишет об этих работах:

«В его распоряжение было предоставлено пятьдесят рабочих-турок и отряд саперов. Они обнажили основание Великой пирамиды, разобрали одну из малых пирамид, углубили шахты, ведущие в Великую пирамиду, отрыли из-под песка Сфинкса и произвели раскопки в нескольких гробницах. А пока велись эти работы, мы освобождали и измеряли вход в Великую пирамиду, а также галереи и камеры, которые, правда, уже были описаны разными путешественниками».

Ле Пер изготовил подробные схемы и чертежи пирамид в разрезе, которые позже дополнил архитектор Сесиль. Когда их передавали Бонапарту, Ж. Гробер выразил удивление тем, что «Майе за столько лет не измерил эти чудовищные убежища смерти с большей точностью».

Но и самые точные чертежи не поведали о пирамидах ничего нового, их изучение дошло до той стадии, когда ученым Нового времени могли помочь лишь древние египтяне. Это понимали все члены Египетской комиссии, чьи интересы вовсе не ограничивались пирамидами; понимал это и сам Бонапарт. Они поставили перед собой грандиозную задачу: подробно и с максимальной точностью фиксировать все, что касается Древнего Египта. Это значило измерить и изготовить чертежи всех сохранившихся памятников древнего зодчества, сделать изображения всех статуй, скопировать все настенные росписи и надписи. Таких памятников было неисчислимое множество; куда ни пойдешь, перед тобой храм с громадными пилонами и колонными залами, с гигантскими статуями, с обелисками и сфинксами; ничего не надо искать и уже тем более ничего не надо отрывать из-под песка. Особенно поражало количество надписей: они покрывали стены храмов и пьедесталы статуй, колонны, обелиски, маленькие статуэтки и миниатюрные скарабеи. Один из членов комиссии подсчитал, что, «если бы кто-нибудь захотел скопировать все надписи из храма в Эдфу и писал с утра до вечера, ему понадобилось бы на это двадцать лет». А это ведь был только один из множества храмов, доступный тогда для обозрения, да и то не весь! «Эти египтяне были самыми великими писцами древности!»

Сложности возникали не только из-за большого числа памятников, но и из-за их своеобразия. Европейскому глазу, привыкшему к образцам греческой культуры, они представлялись странными, непонятными: пропорции не соответствовали общепринятым канонам, статуи, застывшие в оцепенении, словно бы выступали прямо из каменных блоков, капители колонн и орнаменты на первый взгляд казались неразличимыми, искусство художника-творца часто выглядело неумени­ем. Особенно трудно было перерисовать надписи, они состояли из комбинаций необычайно сложных и поразительно простых знаков, никто не имел ни малейшего представления, что каждый из них означает: букву или орнамент. Ныне все это нам уже известно, но тогда это была первая встреча с творениями совершенно иной, непонятной культуры и цивилизации. Нам трудно представить себе положение рисовальщиков из свиты Бонапарта, если к тому же учесть, что все это делалось вручную, ибо фотоаппарата еще не существовало.

Из этих рисовальщиков в историю египтологии вошел человек с биографией, точно созданной для кинофильма «Аристократ до и после 1789 года», - Доминик Виван Денон (1747—1825). При старом режиме он был фаворитом маркизы де Помпадур, а значит, и Людовика XV; помимо увеселений и галантных приключений, подобающих его месту в обществе, он занимался изучением античных статуй. В соответствии с родовой традицией Денон стал дипломатом и начал свою карьеру в Петербурге, где покорил сердца многих дам и завоевал симпатии Екатерины II. Во время пребывания в Швейцарии Денон сблизился с Вольтером, сумевшим оценить его остроумие. Он написал несколько деликатных и не слишком деликатных эротических рассказов, впоследствии заслуживших признание Бальзака, кроме того, рисовал, главным образом порнографические кар­тинки, а за большое полотно «Поклонение волхвов Спасителю» стал членом Академии. Известие о революции застало его в Италии, где он изучал в дворцовых коллекциях своих друзей работы мастеров Ренессанса. Он тут же вернулся в Париж и, хотя никто не увольнял его со службы, нашел себя в списке эмигрантов. Денон пытался вернуть конфискованное имущество, но безрезультатно, ибо, несмотря на личное присутствие в столице, оставался, с точки зрения бюрократов, эмигрантом. Изгнанный из своего особняка, он поселился на Монмартре, снял плохонькую квартирку и жил продажей весьма фривольных рисунков; порой ходил на Гревскую площадь, чтобы прощальным взглядом обменяться с кем-либо из друзей, стоявших перед гильотиной. Когда он совсем пал духом, его спас «художник революции» Давид. Тому понравились рисунки Денона, и он пригласил его сотрудничать в работе пил костюмами «республиканской моды». Его рисунки, в свою очередь, обратили на себя внимание Робеспьера, который затем вычеркнул имя Денона из списка эмигрантов и вернул ему имущество. После термидора он вновь стал богатым светским львом. Денон познакомился с Жозефиной Богарне, и та представила его Бонапарту. Благодаря ее протекции он участвовал в египетском походе.

Денон восторгался Египтом. Его восхищали контраст пустыни и зелени, мечети, фольклор, но главное - древние памятники. Он в полном смысле слова пожирал их глазами и остро отточенным карандашом тут же делал набросок на бумаге. Во время «битвы у пирамид» Денон едва уцелел, потому что больше, чем сражением, интересовался пирамидами. «Я был до глубины души потрясен великолепием этих колоссальных мону­ментов и, сожалел, что ночь слишком поспешно скрыла их под вуалью темноты. С первым утренним лучом я вернулся, дабы приветствовать их, и сделал несколько набросков. Мне хотелось запечатлеть их в нежной дымке». когда они проступают сквозь синеватую массу воздуха, окутывающую их и придающую их очертаниям такое благородство, что и в этом отношении, как и своими размерами, они превосходят все египетские памятники». За время пребывания в Каире Денон постоянно возвращался к пирамидам, потом вступил в корпус генерала Дезе, который преследовал разбитого Мурад-бея, отступившего в Верхний Египет, и так попал к Асуану. Дезе, который годился Денону в сыновья, предложил ему место в обозе, но тот, с благодарностью отвергнув предложение, попросил быстрого коня, чтобы всюду быть одним из первых и дольше задерживаться, поскольку непрерывно рисовал. Пятидесятилетний художник переносил лишения лучше, чем молодые солдаты, он рисовал на марше, рисовал на привале, рисовал рано утром и поздно вечером, не переставал рисовать, даже когда вокруг него свистели пули. Мы не можем утверждать, что это был первоклассный художник, однако своим ремеслом он владел, придерживался реальности и умел точно воспроизвести детали. Кроме того, он имел особый талант восприятия художественной манеры древних египтян. Денон вжился в их искусство, проник через столетия в их письмо и орнамент, перерисовывал иероглифы с таким тонким чувством и такой точностью, что ученые могли положиться на него, как ныне полагаются на фотографические снимки.

Денон возвращался из Верхнего Египта, унося более ценную добычу, чем все золото, которое французские солдаты отняли у арабов и коптов. Он первый запечат­лел в серии рисунков (их было около сотни) развалины Фив и храма в Дендере; его зарисовка маленького храма Аменхотепа III на острове Элефантина — единственное, что осталось на память от этого строения, потому что вскоре оно было разрушено. Денона захватила еще одна страсть - обогатить Лувр предметами египетской древности. Он собирал все, что только могло уместиться на повозке. Впрочем, эти трофеи, коллекционированием которых занимались н другие штатские и военные, в Париж не попали. После капитуляции Бельяра англичане объявили их «незаконно награбленной добычей» и конфисковали. Впоследствии генерал Хатчинсон переправил их в Лондон, где они нашли место в Британском музее. Однако французы, прежде, чем отдать их, срочно скопировали и перерисовали вещь за вещью. Эти копни и рисунки, в том числе и принадлежащие Денону, англичане признали «личным достоянием» и разрешили вывезти во Францию.

«Коллекционерская деятельность» Денона, которую мы теперь назвали бы несколько иначе, принесла ему должность генерального директора французских музеев. Он продолжал эту деятельность и во время других походов французских войск; заслуги его оценили даже Бурбоны, вернувшиеся на трон своих предков (или, вернее, на трон Наполеона). После возвращения нз Египта он сразу же приступил к публикации рисунков и заметок. Еще в 1802 году Денон первым из членов экспедиции выпустил великолепно оформленную книгу «Путешествие по Верхнему и Нижнему Египту» и вызвал настоящую сенсацию: «Что Наполеон завоевал и не удержал мечом, то Денон сохранил для вечности карандашом»!

Эта книга была лишь предвестием другой, еще более великолепной, которая называлась «Описание Египта» и вышла в двадцати одном томе под редакцией Эдме Жомара в 1809—1822 годах (а затем вторым изданием, тридцатисемитомным, в 1821—1829 годах). В этом монументальном труде, по оформлению (и стоимости) не имевшем равного со времен изобретения книгопечатания, были собраны результаты деятельности всех членов Египетской комиссии и ряда других специалистов.

В «Путешествии» и «Описании» Египет представал как на ладони, но объяснений почти никаких не было: под красивыми рисунками, изображавшими его памятники. отсутствовали сведения о поре их создания, предназначении, строителях. Проникновению в древнюю ис­торию Египта препятствовал барьер египетской письменности.

4. Обнаружение "Розеттского камня"

В июле 1799 года в нескольких километрах от египетского селения Розетта отряд французских солдат под командованием лейтенанта инженерных войск Пьера-Франсуа Ксавьера Бушара (Pierre-Francois Xavier Bouchard, 1772—1832) производил работы по укреплению форта Жюльен. В какой-то момент заступ одного из солдат, копавшего траншею, наткнулся на что-то твердое. Очистив находку от земли, солдаты увидели черную базальтовую плиту размером полтора метра на два с четвертью. Одна из сторон плиты была испещрена письменами. Офицер Бушар сразу понял важность этой находки и сообщил о ней генералу Абдаллаху Жаку Мену (Abdallah Jacques de Menou, 1750—1810). Генерал приказал лейтенанту доставить "Розеттский камень" в "Институт Египта" в Каире.

Сотрудники Института Жан Жозеф Марсель (Jean Josef Marcel, 1776—1854) и Николас Жак Конте (Nicolas Jacque Conte, 1755— 1805) сделали копии высеченного на памятнике текста, используя метод копирования, который впоследствии будет назван литографическим. В дополнение к этому Эдмонд Франсуа Жомар (Edmond Francois Jomard, 1777—1862) воспроизвел надписи "Розеттского камня" в рисунках. Копии и рисунки немедленно отослали в Париж, как бы предчувствуя, что находка будет утрачена.

29 фрюктидора VII года Республики (15 сентября 1799 года) в газете "Курьер Египта" появилось следующее сообщение:

"Розетта, 2 фруктидора VII года Республики (Rosette, le 2 fructidor an 7). Во время фортификационных работ, которые гражданин Дхаутпул (Dhautpoul), командир инженерного батальона, заставил произвести у форта Рашид, называемого сегодня фортом Жюльен, который расположен на левой стороне Нила в трех тысячах туаз от Богхаза (Boghaz), ответвления Розетты, был обнаружен при рытье грунта камень из очень красивого черного мелкозернистого гранита, очень твердого при ударах молотком. Размеры камня составляют 36 дюймов (pouces) по высоте, 28 дюймов — по ширине и от 9 до 10 дюймов — в толщине. Одна сторона, хорошо отполированная, представляет различные надписи, разделенные на три параллельные полосы. Первая и верхняя надпись — письмо из иероглифических букв. На ней помещено четырнадцать строк, однако часть ее утрачена вследствие разрушения камня. Вторая и промежуточная — буквы, которые, как полагают, являются древнесирийскими (syriaques); в ней насчитывается тридцать две строки. Третья и последняя надпись — письмо на греческом языке; в ней насчитывается пятьдесят четыре строки очень мелких, очень хорошо высеченных букв, которые, как и строки двух других верхних надписей, очень хорошо сохранились. Генерал Мену частично перевел греческую надпись. В ней излагается в основном, что Птолемей Филопатор приказал восстановить все каналы в Египте, и что этот монарх использовал на этих грандиозных работах огромное количество работников, потратил безмерные суммы денег и восемь лет своего правления. Этот камень представляет большой интерес для изучения иероглифических букв; может быть он даже в конце концов даст ключ к ним. Гражданину Бушару, офицеру инженерного корпуса, который по приказу гражданина Дхаутпула, надзирал за работами у форта Рашид, было вменено в обязанность перевезти этот камень в Каир. Он в настоящее время в Булаке".

Заметка о находке "Розеттского камня" появилась и в августовском выпуске журнала "Египетская декада" за 1799 год. В ней говорилось, что во время сессии Института Египта, состоявшейся 1 термидора VII года Республики, "было зачитано письмо, в котором гражданин Ланкрэ (Laueret), член института, сообщил, что гражданин Бушар, инженерный офицер, обнаружил в городе Розетт надписи, изучение которых может представить большой интерес. Черный камень, на котором нанесены эти надписи, разделен на три горизонтальных полосы: самая нижняя содержит множество строк греческих букв, которые были выгравированы в правление Птолемея Филопатора; вторая надпись — письмо из неизвестных букв; и третья содержит только иероглифы". В примечании к данному сообщению Ж.Ж. Марсель высказал мнение, что надпись была высечена на "Розеттском камне" "около 157 года до н. э., в начале правления Птолемея Филометора, а не Филопатора; имя этого последнего монарха, правившего около 195 года до н.э., было найдено среди имен Филадельфа, Эвергета и Эпифана в перечислении богов или обожествленных монархов, предшественников монарха, к которому эта надпись относит коронацию и инаугурацию".

Специалисты, обследовавшие "Розеттский камень", установили, что на нем был высечен текст постановления об умножении почестей фараону Птолемею V Эпифану (204—180 гг. до н. э.), которое было принято в 195 году до н. э. египетскими жрецами, собравшимися в храме города Мемфиса. Особую ценность этому памятнику придавало то, что текст указанного постановления был представлен на двух языках — туземном и греческом. При этом текст на туземном языке был в свою очередь высечен иероглифами и демотическим письмом. Данное сочетание двух языков и двух вариантов древнеегипетской письменности создавало благоприятную возможность для решения в будущем проблемы, над которой в течение нескольких веков бились египтологи, то есть расшифровки значения древнеегипетских иероглифов.

В середине августа 1799 года Наполеону Бонапарту стало очевидно, что военная операция французов в Египте, складывавшаяся поначалу довольно удачно для них, обречена на неудачу: Франции не удастся в войне с Англией и Турцией удержать за собой египетский плацдарм. 19 августа 1799 года Наполеон покинул Египет, оставив в этой стране пришедших с ним солдат и ученых. Французы продержатся в Египте после этого еще два года.

В сентябре 1801 года главнокомандующий французскими войсками генерал Мену вынужден был сдать Египет англичанам, подписав акт о капитуляции. В ходе переговоров между французскими и английскими военачальниками об условиях капитуляции французских войск естественно возник вопрос о судьбе найденных в Египте французами древних памятников. А.Ж. Мену попытался включить в текст акта о капитуляции следующее положение: "Предоставить членам Комиссии наук и искусств право взять с собой все результаты своих работ в Египте, так же как памятники искусства, которые перевезли в Александрию". "Розеттский камень" хранился в то время как раз в Александрии — в доме, где проживал французский генерал. Однако английский генерал Джон Хэйли Хатчинсон (John Hely Hutchinson, 1757—1832), который вел переговоры со стороны победителей, не согласился с формулировкой А.Ж. Мену и предложил свою: "Относительно Комиссии наук и искусств, она не возьмет с собой никаких ни общественных памятников, ни арабских манускриптов, ни карт, ни рисунков, ни трактатов, ни коллекций; и оставит их в распоряжении английских генералов и командиров".

Узнав об этом условии, оставлявшем французов без каких-либо материальных предметов египетской древности, собранных за три года напряженной исследовательской работы в Египте, французский ученый Этьен Жеофрой Сэнт-Хилэр (Etienne Geoffroy Saint-Hilaire, 1772—1844) в отчаянии заявил английскому дипломату У.Р. Гамильтону (William Richard Hamilton, 1777—1859): "Мы сами сожжем наши сокровища. Это касается большей части того, что вы видели. Вы сводите счеты с исторической памятью. Вы сожжете новую Александрийскую библиотеку". После этих слов англичане перестали настаивать на том, чтобы французы отдали им все, что обнаружили в Египте, и ограничились лишь требованием передачи им каменных памятников. Жозеф Фурье составил список передаваемых предметов: в него были включены два обелиска, два саркофага, голова Овена, рука статуи Рамсеса II из Мемфиса и др. Под номером восемь в списке был обозначен "Розеттский камень". Чтобы не передавать его англичанам, А.Ж. Мену попытался представить его своей личной собственностью. 6 сентября 1801 года французский генерал писал в письме к Дж. X. Хатчинсону: "Я имею в моем владении камень, который выкопал у Розетты и на котором нанесены три различных надписи. Он является моей собственностью, но я заявляю вам, что действительно рассчитываю предложить его республике по приезде во Францию. Вы его хотите, месье генерал? Вы его будете иметь, поскольку вы слишком сильны, и я не буду с досады публиковать в Европе, что моя собственность отнята у меня по приказу месье английского генерала". Однако эти слова не заставили английского генерала отказаться от намерения отобрать у французов самый ценный из найденных ими в Египте памятников.

В конце 1801 года "Розеттский камень" был отправлен из Александрии в Лондон. Вскоре он оказался в Британском музее, в котором находится и в настоящее время.

5. "Описание Египта"

За три года, проведенные в Египте, французские ученые собрали огромное количество материалов об этой стране, сделали множество рисунков ее памятников. 18 февраля 1802 года Наполеон Бонапарт, являвшийся в тот момент Первым консулом Французской республики, отдал распоряжение о подготовке этих материалов к публикации. С 1810 года стали один за другим выходить в свет огромные фолианты, в которых описывались различные стороны жизни Древнего и современного Египта: природные и климатические условия, метрическая система, администрация, население, минералы, агрокультура и т. д. К этим описаниям было приложено более 3000 рисунков. Указанные фолианты издавались вплоть до 1813 года под общим названием "Описание Египта, или собрание наблюдений и исследований, сделанных в Египте во время экспедиции французской армии (Description de l'Egypte, ou Receuil des observations et des recherches qui ont ete faites en Egypte pendant l'expedition de l'armee francaise)". На титульном листе каждого тома содержалось указание о том, что он публикуется по распоряжению его величества императора Наполеона Великого ("par les ordes de Sa Majeste L'Empereur NAPOLEON LE GRAND"). В связи с этим первое издание "Описания Египта…" получило название "императорского издания (Edition Imperiale)".

Шесть томов этого издания состояли из текста, одиннадцать томов более широкого формата содержали рисунки к тексту, сделанные художниками Наполеоновской экспедиции. Текстовая часть "Описания Египта…" была разделена на три раздела:

1) "Древности (Antiquites)",

2) "Современное состояние (Etat Moderne)",

3) "Естествознание (Histoire naturelle)".

Каждый из этих разделов состоял из двух томов.

Первый том первого раздела носил название "Древности Верхнего Египта, острова Филе в Фивах (Antiquites de la haute Egypte, de l'oie de Philae a Thebes)". Он включал тексты восемнадцати статей, посвященных различным аспектам жизни древних египтян: их агрокультуре, астрономии вообще и зодиаку, в частности, музыке и музыкальным инструментам, метрической системе, описанию некоторых озер Египта и географии его территории, примыкающей к Красному морю и т. д. Замыкала рассматриваемый том статья "Исследования о науках и правительстве Египта (Recherches sur les sciences et le gouvernement de l'Egypte)", написанная Фурье.

Второй том первого раздела назывался "Древности Дендеры в Александии (Antiquites, de Dendera a Alexandrie)". Он состоял из статей, в которых описывались древнеегипетские надписи, пирамиды долины Гиза, древнеегипетские астрономические сооружения, содержались замечания относительно знаков, которыми древние египтяне обозначали числа, объяснения многочисленных древнеегипетских рисунков. Отдельная статья была посвящена сравнительной характеристике древнего и современного населения Египта и т. д.

Первый том второго раздела не имел названия. Он объединял статьи об астрономических наблюдениях 1798—1800 годов в Египте, о морских коммуникациях Индии и Средиземноморья, о древних границах Красного моря, о медикаментах, которыми пользуются египтяне, об искусстве производства аммиачной селитры, о классификации сезонов в Египте, о восточных музыкальных инструментах и т. д. Несколько статей было посвящено арабскому и мамелюкскому Египту: статья Дюбуа-Эме (Dubois-Ayme) "Наблюдения за арабами современного Египта (Observations sur les Arabes de l'Egypte moderne)", статья Виллото (Villoteau) "Арабские племена египетской пустыни (Les tribus arabes des desert de l'Egypte)", статья Ланкрэ (Lancret) "Система налогообложения и администрации во время правления мамелюков (Systeme d'imposition et administration du gouvernement des mameluks)".

Второй том второго раздела (также без названия) делился на две части. В первой части объединялись заметки о физическом сложении египтян, весе древних и современных арабов, о топографии местности, прилегающей к Синаю и региона между городами Раманией (Rahmanieh) и Александрией (Alexandrie). Здесь были также статьи, посвященные путешествию внутрь Дельты, гидрографической характеристике египетских провинций Бени-Суеф и Фаюм, древнему и современному состоянию восточных провинций Нижнего Египта, описанию канала в Александрии, озер и пустыней Нижнего Египта, сельскому хозяйству, промышленности и торговли Египта, надгробиям Каира, египетским монетам и т. д. Статья Делапорта (Delaporte) называлась "Краткое изложение хронологии истории мамелюков в Египте (Abrege chronologique de l'histoire des mameluks d'Egypte)". Содержание второй части рассматриваемого тома состояло из записки о составлении карты Египта, заметки о городе Розетт, эссе о нравах жителей современного Египта, описаний города Александрии, города и цитадели Каир, долины Нила, географического индекса или общего листа номов Египта.

Первый том третьего раздела состоял из статей, посвященных описаниям рыб Нила и Красного моря, пальмы "дум" в Высоком Египте, рептилий, существующих в Египте, египетских крокодилов, сравнению между растениями Египта и Франции и т. д. Во второй том были включены минералогическое, метеорологическое и гидрометрическое описания Египта, а также статьи, характеризующие флору, минералогию и метеорологию Египта и др.

Первое издание материалов о Египте, собранных наполеоновской экспедицией, было во многом хаотичным по своей структуре. 23 июня 1820 года французский король Людовик XVIII издал ордонанс о выпуске второго издания "Описания Египта…". Первый том данного издания, посвященного, естественно его величеству Людовику XVIII, вышел в свет в 1821 году. Его основному тексту были предпосланы обширное "Историческое предисловие (Preface historique)", написанное Ж.-Б. Фурье, и "Уведомление (Avertissement)". Содержание второго издания "Описания Египта…" было разбито на 24 небольших по размеру томов. Раздел "Древности" состоял в данном издании из десяти томов. Раздел "Современное состояние" включал в себя восемь томов, шесть томов было отведено разделу "Естествознание". Двадцать четыре текстовых тома второго издания "Описания Египта…" сопровождались одиннадцатью томами рисунков, которые были перепечатаны без каких-либо изменений с первого издания. В пятом томе рисунков раздела "Древности" был напечатан срисованный Э.Ф. Жомаром текст "Розеттского камня". Этого рисунка не было в первом издании "Описания Египта…". Печатание всех томов нового издания энциклопедического по своему характеру труда завершилось в 1829 году.